История офтальмологии. Офтальмология России. Военная офтальмология.
Раздел международного офтальмологического портала Орган зрения organum-visus.ru.
The International Ophthalmic portal organum-visus.ru.
Врач отдельного батальона на войне.
Волков В.В.
г. Санкт-Петербург, Россия.
Альманах воспоминаний ветеранов Военно-медицинской академии им. С.М.Кирова - К 55-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.
По окончании Военно-медицинской академии им. Кирова в мае 1942 года волею судеб я получил назначение на должность врача парашютно-десантного батальона. Батальон в составе 7-го воздушно-десантного корпуса, дислоцируясь в Подмосковье, занимался спецподготовкой и готовился к десантированию.
Летом 1942 года крайне осложнилась обстановка на южном крыле Советско-германского фронта (враг неудержимо рвался к Волге и уже достиг стен Сталинграда), решением Ставки Верховного главнокомандующего 7-й Воздушно-десантный корпус был переформирован в 34-ю Гвардейскую стрелковую дивизию и в августе срочно переброшен в район города Астрахани в распоряжение генерал-лейтенанта В.Ф. Герасименко, занятого формированием 28-й армии.
В результате кадровых перестановок на мою долю выпала обязанность стать врачом отдельного учебно-стрелкового батальона, т.е. школы младших командиров, а фактически основного резерва командира дивизии. Костяк батальона вначале составляли отборные крепкие ребята-десантники, призванные главным образом из Сибири и Урала. Из медиков в батальоне, кроме врача, были еще 3 санинструктора. Имелись типовые врачебные укладки, комплекты шин, жгутов. Транспортом для перевозки имущества служила повозка на конной тяге. В личном оснащении, кроме пистолета и десантного ножа, имелась также саперная лопатка. На марше полагалось в пешем строю находиться рядом с командиром батальона или начальником штаба. Здесь же была и остальная «интеллигенция» батальона (замполит, начальник артснабжения и боепитания, начальник химической службы и др.). Важно заметить, что при остановке на ночлег или по команде: «окопаться» - каждый сам себе сооружал «жилье».
Нужно ли описывать калмыцкие степи? Это скучное зрелище. Довольно ровная, слегка холмистая песчаная местность, бедная растительностью. Редкие далеко стоящие один от другого населенные пункты в два-три дома. Гораздо чаще встретишь солончаковые озера, но колодцы с пресной водой большая редкость. Каждый из нас, кому удалось уцелеть за 5 месяцев пребывания в Калмыкии, сменил не один окопчик или землянку. Был случай, когда под утро оказалось, что со мною рядом свернувшись клубочком ночевала змея. В благодарность за то, что она не причинила мне зла - я удалился, оставив ее в покое.
В таких условиях плащпалатка заменяла нам и матрац и одеяло, а в октябре случались заморозки. Вдруг однажды по утру слышу крики: «Доктора сюда!» Прихожу на зов. Уже поздно; замерз солдатик. Увы, был такой случай, хотя и питание было сносным, правда, в основном концентраты: суп-пюре горох и пшенная каша, а с началом памятного наступления (19 ноября, теперь неизменно отмечаемое как день артиллерии) мы ежедневно получали фронтовые 100 граммов. Было, конечно и мясо, но по причине калмыцкой специфики - иногда верблюжатина.
Значительно хуже обстояло дело с водой для питья. Отступавшие фашисты приводили колодцы (и без того редкие) в негодность, и воду везли из Астрахани, т.е. за многие десятки, а то и сотни километров. Нужно ли удивляться тому, что в батальоне появился случай холеры. Диагноз был подтвержден в госпитале, куда мною был отправлен больной на попутном транспорте. Не только специальных, но и вообще своих автомашин в батальоне не было. Доложив командиру, провели беседы - больше случаев заболевания холерой у личного состава учебного батальона не было. Правда, когда по заданию замполита, к которому обратился с просьбой местный житель-владелец одинокой юрты, оказавшейся на пути следования батальона - я, осмотрев его жену, и уже не сомневался, что это второй в моей практике случай настоящей холеры.
20 ноября 1942 года по всему Сталинградскому фронту началось мощное наступление советских войск, завершившееся, как известно, окружением и разгромом большой группировки фашистов. В ответ, противостоявшая нашей дивизии, 16-я мотострелковая дивизия противника оказала упорнейшее сопротивление. Чтобы сломить его, командир дивизии в один из критических моментов решил использовать свой главный резерв - стрелковую и минометную роты курсантов учбата. В ходе ночной операции (а ночи такие темные, что выйдя из землянки и сделав пару шагов в сторону - уже можно и потерять путь обратно) было приказано обойти сильноукрепленный населенный пункт Нюкюн и неожиданным ударом с тыла уничтожить противника.
Под прикрытием ночи наша колонна двинулась в путь. Был он неблизким; дорогой одолевала жажда и попадавшиеся лужи, покрытые льдинками, позволяли увлажнять горло.
Выпускаемые немцами ракеты периодически освещали местность, и вдруг оказалось, что под прикрытием ночи колонна подошла довольно близко к цели. Думаю, что через чур близко, поскольку нас обнаружили раньше, чем хотелось бы. Внезапно разразились страшной силы пулеметные очереди. Десантники рассыпались и залегли. Повозочные ринулись отводить повозки с тяжелыми минометами подальше от огня. В ночи послышались стоны первых раненых. Ползком под градом пуль мы с санинструктором принялись за свое дело: накладывали повязки, шинировали, помогали сползать в легкие углубления местности, а способным передвигаться указывали направление, в котором отошли повозки. Быстро забрезжил рассвет. Еще яростнее ощетинились замаскированные фашистами танки. Было ясно, что операция провалилась, хотя и мы изрядно попугали противника. Подавленные случившимся, те, кто уцелел - спешно отходили нестройной колонной на свою базу, увозя на повозках раненых.
На соседнем участке фронта, южнее поселка Хул-хута, в районе боевых действий 105-го гвардейского стрелкового полка в те же дни навечно обессмертила свое имя санинструктор Наташа Качуевская. Создав в сестринском укрытии «гнездо раненых», она до последнего вздоха, уже будучи смертельно раненой - в окружении отражала атаки гитлеровцев. Наташа была москвичкой и одна из улиц Москвы теперь носит ее имя, а в Хулхуте имя Качуевской присвоено местной школе.
Неизмеримо проще для медиков войскового звена было организовывать помощь раненым в условиях успешных наступательных действий. Так было, например, когда сломив сопротивление противника, наша дивизия 31 декабря, т.е. в канун Нового 1943 года освободила столицу Калмыкии г. Элисту. Трудно передать чувство радости, охватившее нас, когда после нескольких месяцев окопной жизни мы, хоть и на полчаса, оказались под крышей дома, где было можно просто присесть на лавку и оглядеть атрибуты незатейливого жилья.
Попутный порожняк (с учетом строго действовавших приказов) принимал раненых для эвакуации в отставший медсанбат, где им оказывалась квалифицированная медицинская помощь, иногда для участия в операциях тяжелораненых приезжал из Астрахани армейский хирург 28-й армии полковник медицинской службы Аминев.
Не могу не вспомнить того блаженства, с каким после труднейшего марш-броска, проведенного в условиях переменной слякоти и мороза, когда за день каждый получил только по 400 граммов хлеба (машины с продовольствием застряли возле подорванных немцами мостов близь Улан-Урге), прямо на обочине раскисшей дороги можно было, наконец, расслабиться и даже вздремнуть. Ясное дело, были обращения солдат с потертостями и другими «мелочами», но, видимо, просто присутствие по соседству медиков придавало чувство уверенности. Продвигались через сальские степи, после очередной передышки с ходу опрокинули фашистов, пытавшихся закрепиться на рубеже Маныч и освободили известный советским людям совхоз «Гигант». Артиллерия не поспевала за пехотой из-за раскисших дорог, и танковые контрудары отходящего противника из дивизии СС «Викинг» пришлось отражать нашим бронебойщикам из ПТР.
В конце января еще один 25-километровый марш бросок десантников вместе с танкистами в обход станции Мечетинской позволил занять станцию Верблюд и в 3 часа ночи овладеть городом Зерноград. Несколько ветеранов 34-й гвардейской стрелковой дивизии, среди которых был и я, к 40-летию Победы над фашистской Германией были удостоены высокого звания почетных граждан этого города. А в далекие времена вскоре после освобождения города в Зерноград прибыл передовой отряд медсанбата дивизии и принял на месте около 250 раненых. Жители города, в основном девушки - с энтузиазмом, помогали медикам: отапливали помещения, кормили раненых, стирали для них белье.
Тем временем дивизия в ожесточенном бою освободила станицу Злодейскую, где был смертельно ранен командир дивизии генерал И.И.Губаревич, которому позже был сооружен здесь памятник.
В числе первых вместе с командиром учбата капитаном Базарновым мне довелось войти в Злодейскую и быть очевидцем пленения двух пьяных фашистов, не успевших удрать с остальными. Они не были ранены и в медицинской помощи не нуждались.
Наши войска продолжали наступление и на подступах к Ростову с ходу овладели крупным железнодорожным узлом Балтийск. Мосты через Дон были разрушены, и в Балтийске оказалось брошенным целое скопление эшелонов. В них можно было раздобыть очень нужные медикаменты, в том числе таблетированный пенициллин и дефицитный инструментарий. Однако вскоре немецкие штурмовики начали наносить один за другим бомбовые удары по своим брошенным эшелонам и затея с трофеями стала небезопасной.
А впереди, всего в 11 километрах, находился оккупированный фашистами Ростов- на-Дону. Стратегическое значение города для противника было огромным. С его потерей для них нарушалась сухопутная связь со всей северо-кавказской группировкой войск. И опять, в который уже раз, под покровом ночи «голубые дьяволы» из учбата были брошены комдивом 34 на ответственное задание. Надлежало в районе станции Нижне-гниловской переправиться по ледовому покрытию Дона и захватить плацдарм на противоположном берегу. Однако с рассветом дальнейшее продвижение стало невозможным. Фашисты занимали господствовавшие над местностью позиции на высоком и крутом правом берегу реки. Почти все, что находилось ниже - простреливалось. Спасительной для нас была железнодорожная насыпь, за которой у самого берега и сосредоточились десантники в ожидании команды на очередной штурм. Насыпь скрывала не только людей, но и отдельные дома. В одном из них впервые почти за полгода участия в боях в качестве врача отдельного батальона мне удалось организовать то, что во время учений на картах обозначают как батальонный медицинский пункт (БМП).
В Калмыкии было иначе: где успел окопаться - там и батальонный медпункт, или там, где скопились раненые, - там и БМП. В достаточно простом помещении появились первые раненые и среди них мой друг Федор Болотов - техник - лейтенант, начбоепитания батальона. Он получил тяжелое ранение в голову, когда, поднявшись на насыпь, лег за ручной пулемет. Необходимо было заменить выбывший из строя пулеметный расчет, чтобы сдержать натиск контратакующей нас пехоты противника.
Нетрудно представить, какой серьезной проблемой была эвакуация раненых на другой берег Дона. Сделать это днем было совершенно немыслимо: вся поверхность реки у немцев как на ладони. Она контролировалась снайперами. Только ночью с риском угодить в полынью, остающуюся на месте взрыва снаряда, можно было переправлять раненых. Из-за вынужденной задержки с эвакуацией в очень непростых условиях дефицита лекарств и просто элементарного оснащения приходилось выхаживать раненых на БМП. Потребовались врачебные знания и навыки, приобретенные в академии.
Ростов-на-Дону был освобожден от фашистских захватчиков 13 февраля 1943 года.
За организацию медицинской помощи в сложных условиях операции по освобождению Ростова 22-летний военврач был удостоен ордена Красной Звезды. Этот первый в жизни орден остался самым дорогим для меня и спустя 57 лет.
Дальнейший боевой путь дивизии пролегал по Ростовской области, по Украине, Молдавии, по Балканским странам. Впереди были тяжелейшие бои на рубеже реки Миус в районе Матвеева кургана и Саур-могилы.
На Миус-фронте в самый разгар боя лицом к лицу я встретился с однокашником Ф.Судзиловским - врачом зенитно-артиллерийского полка другой армии. Встреча была скоротечной, но очень теплой. Нам удалось обменяться несколькими фразами, крепко обнять друг друга и продолжать свои неотложные дела.
После окончания сражений на Миусе я получил новое назначение: стал старшим врачом 103-го гвардейского стрелкового полка, а еще через год мне было поручено принять командование медико-санитарным батальоном все той же ставшей родной 34-й гвардейской стрелковой дивизии. Однако это предмет для других воспоминаний.
Спустя лет 10 - 15 по окончании войны у меня дома в Ленинграде побывали боевые друзья по учбату, в том числе и бывший техник-лейтенант Ф.И.Болотов с глубоким шрамом на лбу от тяжелого ранения, полученного в упоминавшейся операции под Ростовом. Он приезжал из Архангельска. Был на этой встрече и наш общий друг - химик капитан А.Н.Павлухин из Челябинска.
Ленинградское телевидение показывало фрагменты этой встречи. Но сейчас, к большому сожалению, не осталось в живых ни тех, кто приезжал, ни тех, кто давал об этом репортаж, светлая всем им память, не щадившим жизни своей за свободу Отечества, за самое справедливое на земле социалистическое общество. Об их подвигах хранится память в музеях школ Зернограда, Балтийска и Ростова.
Врач отдельного батальона на войне. Волков Вениамин Васильевич (Военно-медицинская академия, г. Санкт- Петербург, Россия).
Великая Отечественная война 1941-1945гг.
Дополнительная информация.
В разделе Клиническая офтальмология портала Орган зрения публикуется информация о заболеваниях и травмах глаза и орбиты, а так же другие материалы о глазных болезнях и зрительном анализаторе. Раздел посвящен профилактике болезней глаза, эпидемиологии, диагностике, лечению, диспансерному наблюдению глазной патологии у взрослых и детей. На страницах офтальмологического портала Орган зрения может появится и Ваша информация по соответствующей тематике. Будем признательны за конструктивную критику и благодарны за понимание и поддержку.
Внимание! Данная информация предназначена исключительно для ознакомления. Любое применение опубликованного материала возможно только после консультации со специалистом.
Голубев Сергей Юрьевич